Столица Штирии Грац – красивый тихий городок. Он второй по величине во всей Австрии, но до Вены отсюда дальше, чем до Венгрии и Словении, – два часа езды на машине, и о штирийских депутатах в столичном парламенте говорят «голос из-за гор». Грац – это долгая история, но преподносится она как-то очень по-домашнему. Вот на горе древняя крепость Шлоссберг, из которой открывается великолепный вид на город. Здешние часы с самого 1712 года исправно ТотпеваютТ время. Правда, часовая стрелка у них длинная, а минутная – короткая. Они «перепутаны», чтобы на рыночной площади все торговцы могли рассмотреть час закрытия базара. И вообще минуты в Штирии не имеют большого значения. Как во всякой уважающей себя крепости, в Шлоссберге была и тюрьма; в наши дни ее переоборудовали в концертный зал с закрывающимся в случае дождя верхом. Вот мэрия: во дворе летом бесплатно показывают фильмы-оперы. Экран сливается с местными декорациями: даже трубы водостока здесь насчитывают два века и, ничего, держатся. Вот шикарный Арсенал – самое большое в мире собрание оружия. Перед ним румяный пожарный в блестящей каске останавливает всех проходящих, прося помочь кто чем может: собирать пожертвования на нужды государства в Штирии не считается зазорным. Имеется здесь и роскошный дворец. Кстати, говорят, один из Габсбургов женился на местной почтальонше. В двух шагах домик, где жил знаменитый математик Кеплер со своей молодой женой. Бедняга, она потом сошла с ума, но тогда они были молоды и счастливы. Теперь тут кабачок «У Кеплера». Старик, внимательно прислушивающийся к иностранной речи нашего гида, дождавшись паузы, спрашивает: «Поляки, чехи?» – «Нет, русские». «Еще лучше, – он начинает призывно размахивать руками. – Заходите ко мне в кафе, угощаю всех вином». Отказываемся, обещая вернуться попозже, и вскоре жалеем: весь старый центр города можно обойти за пару часов, но очень просто заблудиться в хитром сплетении узких улочек с бесчисленными кафе.
Есть в Штирии и современный национальный герой на правах святого – Арнольд Шварценеггер. Домик, в котором он родился, почитается куда ТсвятееУ кеплеровского или королевского дворца. Каждый в Граце расскажет, как Арни приезжал навестить родителей, везде ходил без охраны и охотно раздавал автографы. Маленький Шварценеггер каждый день ездил на велосипеде на тренировки в Грац, и это средство передвижения сегодня здесь весьма популярно, хотя и не благодаря Голливуду. Многие добираются до города на машине, привозя на крыше велосипед, паркуются и дальше крутят педали в горку и с горы, несмотря на цивильный костюм и галстук. Впрочем, я бы сказала, что самый подходящий и широко распространенный костюм в Штирии – национальный. Его надевают в офис, ресторан, в кафе, казино и вообще… Замшевые штаны с жилетками и куртками – у мужчин, шерстяные или льняные платья с широкими юбками и узкими лифами – у женщин. Это не трюк для привлечения туристов – одежда действительно практичная, натуральная, теплая и, скажу вам по секрету, очень украшает фигуру. Правда, стоит дорого, но такому платью или, скажем, куртке, сносу не будет. И из моды они уже не выйдут.
Тыква, которая
превращается в карету
Крошечные штирийские городишки не менее обаятельны и очень непосредственны. Попав в них, начинаешь понимать, сколь аристократичен и блестящ на самом деле Грац. В маленьком городке масштаб жизни иной. Например, важное событие – открытие съезда с автобана. Чтобы отметить его, все желающие горожане крошечного Унтерпремштеттена на моих глазах дружно шествовали в ближайший кабачок. Во главе процессии вышагивал духовой оркестр с бургомистром впереди, размахивавшим зонтиком, как тамбурмажор. Неподалеку проводилась садово-парковая выставка – мероприятие не просто местного, но всештирийского, всеавстрийского и даже европейского значения. По крайней мере, ведущие цветочные критики на ее открытие приезжали, и рецензии были хорошие. Меня же восхитили не столько тысячи разноцветных тюльпанов, фрезий и гиацинтов, высаженных в орнаментально-геометрическом порядке (увядая, они ждали замены на летние цветы), не альпийские горки (ничего общего с модными нашими) и даже не сад фазанов (изрядно пощипанных детишками), а ровные грядки овощей, украшенные пугалами все в том же народном платье. Было представлено и современное искусство: инсталляция из деревьев в балетных пачках, деревянный сарайчик, где предлагалось слушать музыку ветра, поющие скамейки. По ходу дела проводилась акция «пересадите своими руками кустик крапивы». Находились желающие.
Чем дальше от Граца, тем реже камни истории. Чаще просто деревни и деревья. Больше половины территории Штирии до сих пор составляет лес. Просто лес – с елками и соснами, мхом и грибами. Даже музей тут стоит в лесу, на целых 50-ти гектарах. Штюбинг – что-то вроде нашего музея деревянного зодчества или крестьянского быта: со всей Австрии свезены древние, старинные и просто старые крестьянские дома, кузницы и мельницы. И все это функционирует: жернова крутятся, мехи дышат. Окрестные жители в порядке шефской помощи совершенно бесплатно работают тут по выходным, демонстрируя старинные ремесла: кто публично прядет, кто вырезает из дерева. Остальные просто поддерживают в порядке цветники: штирийские крестьяне всегда украшали окна цветочными ящиками, даже если окон в домике было совсем мало – налог с недвижимости когда-то брали именно по их числу. И это не только древнее, но и недавнее прошлое. Некоторые дома, перед тем как их выкупили и свезли в музей, продолжали служить обычным жильем. В Штирии крестьяне настоящие, а не опереточные, и их труд с древности изменился мало. Он по-прежнему тяжел и лишен отпусков, а кое-где даже сохранились сельские школы, где до четвертого класса ребятишки разного возраста учатся вместе – слишком мало их в деревне. Большинство фермеров занято на виноградниках и тыквенных полях. Штирия – первое и, кажется, единственное место в мире, где придумали делать из тыквенных семечек тыквенное масло – темное, похожее цветом на нефть, с богатыми, неописуемыми словами духом и вкусом. Особенно хорошо им умащивать салат из черных бобов и даже приправлять сало, которое тут очень уважают. На литр масла идет штук тридцать золотых тыкв. Оставшийся жмых используют: делают марципаны, бисквиты (никогда не подумаешь, что из тыквы), жарят с яичницей и даже перерабатывают на косметику. Тыквенный крем, говорят, очень способствует ровному загару. На любой тыквенной ферме, куда возят экскурсии, об этом расскажут, покажут производство и все дадут попробовать. А нам даже разрешили покататься на маленьких тракторах, которые крестьяне собирали по всей округе. Колонна создала на узком местном шоссе пробку: никто не решался на обгон, автобусы и легковушки плелись в хвосте, но водители вовсе не роптали, а даже радовались. Селяне махали вслед руками, а на одном хуторе поднесли, как хлеб-соль, домашнего шнапсу. Ехали мы между тем в ближайший шинок, куда обычно заглядывают после трудового дня все – от крестьянина до бургомистра. Обстановка такого шинка могла бы напомнить родные пенаты: холодная закуска и горячие споры о политике, заканчивающиеся братанием. Пьют в основном местные вина из винограда сорта ТшильхерУ. Очень сухие и какие-то дерзко игривые. Правда, вино разбавляют водой, так что песни за столом звучат стройно (но звучат!). А еще тут выращивают знаменитых лошадей липицанской породы, танцующих вальсы в императорской резиденции в Вене. Рождаются они абсолютно черными, а через несколько лет полностью седеют – вот она, цена хорошего воспитания. Сюда, на родину, они иногда приезжают в отпуск. Лошади эти приравнены к госслужащим и по окончании артистической карьеры получают полное государственное довольствие, возвращаясь в то же стойло родной фермы, где родились. Гуляют по пастбищам, щиплют травку, вдыхают нервными ноздрями чистый альпийский воздух. И пританцовывают по привычке, слыша издалека знакомую мелодию.
Спасение на водах
На юго-востоке Штирии расположена область, где названия городков начинаются со слова «Бад», и это место как раз для тех, кто не просто хочет полюбоваться красотами природы, но и в полной мере испытать ее терапевтическое действие. Здесь под идиллическими пологими зелеными холмами кипят страсти – пенятся горячие источники, насыщенные полезными для здоровья веществами. В оздоровительных центрах помогают тем, у кого проблемы с желудком, кожей, бронхами, суставами и, конечно, с нервами. Самым издерганным прямая дорога в отель-санаторий Rogner Bad-Blumau. В Бад-Блюмау в 70-х искали газ. Нашли воду – из одной скважины забили термальные источники 100-градусной температуры, впервые за тысячелетия вырвавшиеся на волю. Что со всей этой массой воды делать, придумал отельный магнат Роберт Рогнер. Он позвал знаменитого австрийского архитектора Фриденсрайха Хундертвассера – кому, как не человеку, чья фамилия содержит два ключевых слова – «сто» и «вода», было предложить заняться обустройством термального курорта. Получилось самое большое обитаемое произведение искусства в мире. Больше всего гостиничный комплекс похож на детский рисунок: ни одной прямой линии, одинакового здания, даже окошка, как и положено в природе с ее бесконечным разнообразием. Все курортное хозяйство настолько сливается с окружающим холмистым ландшафтом, что совершенно не замечаешь, как во время прогулки с земли попадаешь… на крышу, поросшую зеленой травой. Когда ты внутри, над тобой растут деревья – есть в этом что-то мистическое. Пол в зданиях, повторяя естественную неровность почвы, чуть колдобится под ногами – массажный эффект, между прочим. По длинным коридорам целыми днями массируются граждане в белых махровых халатах. От тренажеров – к бассейну с термальной водой, оттуда – в сауну и джакузи, потом на тайский массаж, после антицеллюлитных обертываний чайку травяного попить и дальше на какую-нибудь музыкальную терапию или еще лучше – реинкарнацию. Но даже без этой довольно экзотической процедуры что-то такое происходит не только с телом (о нем заботятся десятки врачей, массажистов и косметологов, использующих все известные западные и восточные методики оздоровления), но и с душой. Отмокает она как-то. Когда тебя, расслабленного долгим тщательным массажем, обмазывают черной глиной или ароматной белой массой виноградного жмыха, а потом, спеленутого, оставляют на водяной кровати под пение птиц или звук волны, в окно видны только кусочек неба и зеленая ветка. О них и думаешь – природа входит в каждую клеточку твоей кожи. Потом еще в полусне лениво даешь медсестре умастить тело кремом из буйволиного молока и падаешь в шезлонг, рядом с которым уже поставлен бокал холодного белого вина. Вот, в сущности, и все, что нужно для счастья: солнце, вода, воздух, лес, горы, еда, вино, приветливые люди. Неделька-другая в такой обстановке, и из зеркала на тебя смотрит другое лицо. Неужели это ты – человек третьего тысячелетия?
По материалам статьи
Марины Каминской
