Австрия со всех сторон

Пушкин как дичность. Предки поэта.

Просмотров: 90
Многие из нас хорошо знакомы с Пушкиным – поэтом. Мы восхищаемся красотой и современностью языка его произведений и, перечитывая их, каждый раз находим для себя что-то новое. Но каким был Пушкин в жизни, знает далеко не каждый.

Давайте попробуем восполнить этот пробел в наших знаниях. Начнем с предков поэта. Вы уже, конечно, зевнули и собираетесь отложить данное чтиво до «лучших времен». Действительно, кто не знает, что предком Пушкина был Ганнибал? Но давайте не будем оставаться дилетантами и рассмотрим затронутый вопрос несколько шире. Для этого нам необходимо, хотя бы вкратце, ознакомиться с генеалогическим древом рода Пушкиных, чьи корни уходят далеко в глубь веков. Впервые летописные источники упоминают о нем в период «смутного времени». Уже тогда несколько представителей этого рода «подали свой голос» за избрание на царство Михаила Романова, а один из них занимал высокое положение в стане самозванца Лжедмитрия I.
Наше же знакомство с родом целесообразно начать с Петра Петровича Пушкина, умершего еще до начала петровских реформ в 1692 году. В результате его бракосочетания с девицей Есиповой на свет божий появились два сына: Александр Петрович и Федор Петрович.
Сначала проследим за развитием рода по линии старшего сына. Первоначально судьба отнеслась к нему весьма благосклонно. Женился он крайне выгодно на младшей дочери графа Головина, любимца Петра I. При таком родстве его ожидала блестящая карьера и высокое положение в светском обществе. Но, увы, ничего этого не произошло. «Случился припадок сумасшествия», во время которого он убил жену при родах очередного ребенка. Жизнь свою закончил «в заточении, находясь в молодых годах». После его смерти осталось два малолетних ребенка: мальчик Лев и девочка Мария. Заботу об их воспитании взял на себя дед, то есть граф Головин. Благодаря его стараниям Лев Александрович был записан еще в раннем детстве в Лейб-Гвардии Семеновский полк, а затем переведен в артиллерию, где и прослужил до своей отставки в 1763 году. Причина столь раннего ухода с военной службы (в момент отставки ему исполнилось лишь 40 лет) объясняется тем, что он отказался присягнуть Екатерине II и остался верен присяге, данной им Петру III. Первоначально за столь дерзкий поступок он оказался в крепости, но вскоре новая императрица проявила великодушие и вызволила его из заточения.
В семейной жизни Лев Александрович проявил себя как страшно вспыльчивый и жестокий человек. Первая жена, Воейкова, умерла в домашней тюрьме на гнилой соломе от холода и бескормицы. Мотивом столь жестокого поступка мужа послужило подозрение в существовании «блуда» между нею и французом-гувернером, занимавшимся домашним воспитанием детей. С ним Лев Александрович поступил более «гуманно»: взял и повесил на своем «черном дворе» без всякого суда и следствия.
Вторая жена, Чичерина, хоть и не замерзла на гнилой соломе в домашней темнице, но тоже натерпелась предостаточно от крутого нрава супруга. Однажды, когда она была на сносях, он приказал ей надеть парадное платье и повез в гости. По дороге у нее начались родовые схватки, и она разрешилась от бремени прямо в карете. Домой она возвратилась полумертвая. Платье, корсет, руки, унизанные дорогими кольцами и браслетами, – все было покрыто кровью.
От второго брака родились два мальчика и две девочки. Второй сын, родившийся 23 мая 1770 года и нареченный Сергеем, как, видимо, уже догадался читатель, и стал отцом будущего великого русского поэта. До двадцатилетнего возраста он был приписан к гвардейским полкам и, не выходя из дверей родительского дома, дослужился до чина майора. Такой способ «добывания чинов» в то время был не исключением, а, скорее, правилом. Поэтому не будем обвинять нашего героя в уклонении от воинской службы, тем более что он все это время не только ковырял пальцем в носу и болтал босыми ногами, сидя на печке, а весьма ревностно приобщался к западной культуре и наукам. Пользуясь приобретенными знаниями и своей «велеречивостью», в обществе всегда старался играть роль лидера.
Теперь нам следует вновь вернуться к Петру Петровичу Пушкину и проследить развитие Пушкинского рода по линии его младшего сына, Федора. Женился он на Ксении Кореньевой, которая в 1717 году подарила своему супругу младенца мужского пола, нареченного при крещении Алексеем. Мальчик обладал крепким здоровьем и дожил, несмотря на все невзгоды, встретившиеся на его жизненном пути, по тем временам до преклонного возраста – до 60-ти лет. В отличие от других представителей этого рода, имел кроткий нрав и был весьма рассудителен. Большого рвения на службе не проявлял и до высоких чинов не дослужился. После себя оставил дочь Марию Алексеевну, родившуюся в 1745 году. Забегая несколько вперед, следует сказать, что она впоследствии окажется бабкой поэта.
Вот теперь настало время разобраться с «арапом Петра Великого». Откуда же взялся этот «арап» и каким образом попал в Петербург?
Отец его был мелким князем в Северной Абиссинии. В огромной семье князя маленькой песчинкой затерялся его младший сын Ибрагим. Казалось бы, судьба уготовила ему тихую жизнь в тени старших братьев. Но вот беда: престарелый отец стал проявлять чрезмерную любовь к своему младшему отпрыску. Естественно, это не могло не встревожить старших сыновей с их матерями. Нужно было как-то избавиться от опасного конкурента. Подходящий случай для исполнения задуманного не заставил себя долго ждать. Турки, под властью которых находилось княжество, потребовали очередной дани. Но княжеская казна была пуста, поэтому туркам пришлось довольствоваться заложником. Им-то и оказался княжеский отпрыск Ибрагим. Но в положенный срок выкуп заложника не состоялся, и он, как сказали бы сейчас, был выставлен на аукцион. Если же вещи называть своими именами, то его просто решили продать на невольничьем рынке в Стамбуле. Там-то его и купил русский посланник в Турции, отправив в качестве подарка Петру I. Сразу по прибытии в Россию «подарок» был приобщен к православной вере. Крещение произошло в 1707 году в Вильно. В ролях крестного отца и крестной матери, соответственно, выступали сам царь и польская королева. Наречен же он был по инициативе царя, по всей видимости, в знак уважения к знаменитому африканскому полководцу, Ганнибалом. Однако почему-то эта фамилия не понравилась Ибрагиму, и он вплоть до 1733 года подписывался в деловых бумагах как «Абрам Петров».
Здесь уместно отметить заблуждения Пушкина и его современников: они считали крестника Петра негром. Но по мере развития антропологии выяснилось, что Северную Абиссинию в то время населяла некая «эфиопская раса». Ее представители сильно отличались от негров, прежде всего продолговатым черепом, высоким лбом и отсутствием явно выраженных выступов над бровями.
Ганнибал неотлучно находился со своим крестным отцом и даже ночевал в его мастерской. В 1716 году он был отправлен в Париж для «изучения военных наук», где постигал их не только в училище, но и на поле брани во время франко-испанской войны. Прошло четыре года. Уже были постигнуты все военные премудрости, но Ганнибал, несмотря на призывы царя вернуться в Петербург, оставался в Париже. Некоторые историки полагают, и, видимо, не без основания, что задержка «русского арапа» в Париже связана с ненасытным желанием покорять сердца прекрасных дам. Однако же после довольно гневного письма царя в 1723 году «покоритель дамских сердец» вернулся в Петербург и был назначен на невысокую инженерную должность в Кронштадт. В феврале следующего года гнев царя угас, и Ганнибал получил небывалое продвижение по службе: был определен в бомбардирскую роту Преображенского полка. Кроме того, ему вменялось в обязанность обучать «математическим наукам» наследника престола – будущего императора Петра II. Но после смерти Екатерины I, Меньшиков, опасаясь «дурного влияния» на молодого царя со стороны «арапа», удалил его из Петербурга. Сначала в Казань, а затем в Сибирь. При восшествии на престол Елизаветы Петровны он тем не менее снова стал быстро продвигаться по службе и в чине генерал-майора был назначен обер-комендантом Ревеля. В 1762 году Ганнибал ушел в отставку и до самой своей кончины в 1781 году жил в пожалованном ему имении близ Ревеля.
Теперь нам следует продраться через густые лирико-драматические поросли на страницах различных писаний, чтобы познакомиться с реальной семейной жизнью Ганнибала. В действительности царь Петр никогда не женил своего арапа. Первый брак Ганнибала с гречанкой Евдокией Андреевной Диопер, дочерью капитана галерного флота, состоялся лишь в начале 1731 года, то есть спустя шесть лет после смерти Петра I. Брак этот оказался неудачным. Невесту под венец повели помимо ее воли, руководствуясь старым русским изречением: «стерпится – слюбится». Но не получилось. К этому времени одному симпатичному молодому поручику уже удалось овладеть сердцем Евдокии, и она вовсе не собиралась променять его на «черную срамоту не наших кровей». Чтобы избавиться от ненавистного соперника, Абрам Петров попросил начальство изменить ему место службы. Начальство согласилось и перевело его в Пярну. Но это перемещение нисколько не облегчило жизнь Ганнибалу. Не успел он как следует устроиться на новом месте, как строптивая и любвеобильная женушка наставила ему рога. Теперь предметом ее страсти стал некий «морской служитель» Шишков. Естественно, что при таких обстоятельствах дала о себе знать африканская кровь. Неверная жена под «крепким караулом» была посажена в домашнюю тюрьму. А в городскую канцелярию отправлена жалоба. Из нее следовало, что Евдокия вступила в сговор с Шишковым и намеревалась отравить своего мужа. Но поскольку это обвинение супругой упорно отрицалось, то она весьма часто доставлялась в покои мужа на «правеж». К стене дома было прикреплено специальное приспособление, на которое подвешивалась неверная жена, и в ход пускались розги. Экзекуция продолжалась до тех пор, пока жертва не признавала свою вину. Но как только она приходила в себя после этой страшной пытки, то тотчас отказывалась от своих показаний. После многократного повторения «правежа» Ганнибал добился своего: на допросе в канцелярии Евдокия заявила, что она действительно «хотела отравить своего мужа, чтобы с Шишковым блуд чинить». После этого «опасную преступницу» взяли под стражу и посадили, по нашим теперешним понятиям, в камеру предварительного заключения. Правда, то учреждение несколько отличалось от современного, прежде всего тем, что заключенных там вообще не было принято кормить и их существование целиком зависело от подачек сердобольных жителей. Тогдашняя Фемида была страшно ленива при поисках истины, а срок пребывания в этой камере не был оговорен каким-либо законом. Поэтому не следует удивляться, что затеянный Ганнибалом судебный процесс тянулся долгие годы. Тем более, что этому способствовал сам истец, начав «чинить блуд» с дочерью капитана местного полка Христиной фон Швабах. Процесс по этой причине застопорился. Стало непонятно, кого следовало привлекать к ответственности – блудника или блудницу? Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, Абрам Петрович Ганнибал (так он стал с этого времени фигурировать в официальных документах) в 1736 году обвенчался со своей новой дамой сердца и таким образом превратился в двоеженца. Ситуация упростилась, когда в 1752 году суд наконец вынес следующий приговор: Евдокию признать виновной и сослать в женский монастырь; новый брак признать законным, а истцу за допущенный блуд присудить штраф.
Второй брак оказался плодотворным: Христина подарила супругу двух сыновей. Старший сын, Иван Абрамович, пошел на службу в морской флот. Участвовал в морском сражении при Чесме. По его инициативе и непосредственном участии в сражении были применены так называемые «брандеры», при помощи которых и был сожжен турецкий флот. После окончания турецкой войны основал Херсон, а затем крупно поссорился с Потемкиным. И хотя Екатерине II удалось уладить возникший конфликт, но настоящего примирения достигнуто не было. Скорее всего, ссора с Потемкиным явилась последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Действительно, человек, благодаря стараниям которого была одержана блестящая победа над турецким флотом, мог рассчитывать на большие почет, уважение и материальные поощрения. Но этого не произошло. Ведь он «затенял своей славой» деяния всесильного фаворита, и ему ничего другого не оставалось, как уйти в отставку и поселиться в селе Михайловском, которое досталось ему при разделе имущества отца.
Второй сын, Януарий Абрамович, родился в 1744 году, но его мать Христина, шведка по рождению, могла сносно говорить только по-шведски и произнести имя «Януарий» просто была не в силах. Сама она по этому поводу высказывалась так: «Шорн шорт делать мне шорна репят и давать им шертовски имя» (Черный черт делает мне черных ребят и дает им чертовские имена). Посему она предпочитала называть новорожденного Осипом. В дальнейшем это имя было узаконено. На служебном поприще Осип ничем себя не проявил и в молодом возрасте вышел в отставку. Что касается семейной жизни, то она во многом напоминает «подвиги» отца на этой ниве. Первый раз он женился на Марии Алексеевне Пушкиной, о которой речь уже шла выше. Плодом этого брака стала дочь Надежда Осиповна – будущая мать поэта, родившаяся в 1775 году. Но благополучным этот брак назвать нельзя. Через четыре года после свадьбы Осип Абрамович таинственно исчез из поля зрения своей супруги и родственников. Найти его оказалось не так-то просто, ведь специальных служб по поиску сбежавших мужей в то время в России не существовало. Но все же каким-то чудом удалось его обнаружить в Пскове, где он спутался с Новоржевской помещицей Устиньей Ермолаевной Толстой, а 9 января 1779 года обвенчался с ней, дав священнику фиктивное свидетельство, что он вдов. Судя по всему, Устинья была великой мастерицей в вопросах «блуда». Ибо только этим и можно объяснить столь легкомысленный поступок Осипа Абрамовича. Суть его заключается в следующем. Новая дама сердца, воспользовавшись своим мастерством, вынудила своего возлюбленного выдать так называемую рядную запись. Что собой представляла в то время эта рядная запись? Говоря современным языком, это – долговое обязательство или, проще, расписка в получении каких-то ценностей. В данном случае Осип Абрамович подтверждал, что он взял у своей жены «приданого разными вещами на 27 тысяч рублей». Много это или мало – судите сами: в то время корова стоила 20 рублей.
Однако жизнь их «в любви и согласии» продолжалась недолго. Псковский архиерей получил из Синода уведомление, из которого следовало, что Осип Абрамович уже состоит в законном браке, и потому необходимо как можно скорее расторгнуть второй, незаконный брак, как противный Православной церкви. На основании этого уведомления 6 мая 1779 года незаконный брак был расторгнут. Сразу после этого на Осипа Абрамовича посыпались жалобы и обвинения одновременно от обеих жен. Мария Алексеевна возбудила дело о многоженстве мужа. Устинья Ермолаевна сначала «с лаской увещевала его» жить с ней по-прежнему в «блуде», но, почувствовав с его стороны неподатливость, пустила в ход рядную запись и начала судебный процесс по взысканию долга. Трудно сказать, как долго продолжалась бы эта тяжба, если бы вдруг в него не вмешалась 2 марта 1784 года сама императрица. Ее решение было лаконично и категорично: «Дворянина Осипа Абрамовича Ганнибала отправить на кораблях в Северные моря на целую компанию, дабы он там свой пыл остудил и достойной службой прегрешения свои наградить мог. А четвертую часть имения Кобрино, отошедшего после раздела имущества Абрама Петровича к нему, взять в опеку на содержание дочери Надежды». Претензии же помещицы Толстой Екатерина почему-то оставила без внимания. И последняя безрезультатно скиталась по различным судебным инстанциям в поисках правды вплоть до своей смерти, происшедшей в 1806 году.
Надежда Осиповна, будущая мать поэта, блистала необыкновенной красотой, которая нередко возникает при смешении далеких этнических кровей. В петербургском обществе ее называли не иначе как «прекрасная креолка». Мария Алексеевна души не чаяла в своем единственном чаде, потворствовала всем шалостям дочери и не жалела средств на ее воспитание. Это дало свои результаты: по знанию французской литературы, остроумию и светскости Надежда Осиповна далеко опережала других дам Северной столицы. Однако угодничество, потворство и лесть, окружавшие ее с малолетства, не могли не сказаться на ее характере. Мания величия и чувство вседозволенности сопровождали ее на протяжении всей жизни. Наиболее часто проявлялись они в семье. Стоило только Сергею Львовичу отлучиться на несколько дней из дома, как она без его ведома затевала переезд на новую квартиру. Если же переезд осуществить по каким-нибудь причинам не удавалась, то она непременно затевала ремонт квартиры. Менялись обои, переставлялась мебель. Кабинет мужа превращался в гостиную, а гостиная – в спальню и так далее. После подобного ремонта он обычно неделями разыскивал нужные ему документы. Поначалу Сергей Львович пытался противиться столь неудобным для него деяниям. Но тут он сталкивался с манией величия своей супруги. Нет, она не облекала своего величия в словесные декларации, боже упаси! Она просто начинала дуться – днями, месяцами, а если нужно, то и годами. И это молчание действовало на Сергея Львовича гораздо сильнее самой громкой брани.
Какие же можно сделать выводы из приведенного материала? Прежде всего, мы можем теперь понять степень родства родителей поэта: Сергею Львовичу Петр Петрович Пушкин доводился прадедом, а Надежде Осиповне – прапрадедом. А как же быть с Ганнибалом?
По моему мнению, его следует рассматривать не иначе как черенок, привитый к мощному стволу Пушкинского древа, так и не давший большого ответвления. Ну, посудите сами, что произошло с родом после этой прививки? Обнаружились «африканские страсти»? Ничего подобного! Их было в избытке и до появления Ганнибала. Бесспорно лишь то, что род Ганнибала наградил нашего поэта «африканским безобразием». Правда, многим из нас этого не дано было узнать, потому что мы привыкли воспринимать внешний облик Пушкина по портрету Тропинина. Но на нем все это «африканское безобразие» очень искусно скрыто. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на портреты поэта кисти других художников.
Профессор А. Зиничев

Оставьте свой комментарий к статье
  • Регистрация
  • Авторизация

Создайте новый аккаунт

Быстрый вход через социальные сети

Войти в аккаунт

Быстрый вход через социальные сети